Кушакратха дас

Питер Виджиани родился 31 июля 1946 года в Бруклине, одном из самых густонаселенных районов Нью-Йорка. Его детство прошло в Бенсонхёрсте, квартале с легендарным криминальным прошлым. Из тысяч и тысяч детей, живших тогда в Бруклине, было невозможно найти кого-нибудь похожего на него. Питер всегда был очень необычным, своеобразным, даже эксцентричным человеком, обладавшим многими талантами.

Питер долго не имел близких друзей, поскольку его устремления были намного возвышеннее, чем у соседей, ничем не примечательных средних евреев и итальянцев, живущих в его квартале. И как это обычно бывает, другие дети часто дразнили его. Они подходили и хлопали его по плечам или выкрикивали какие-нибудь оскорбления в его адрес. Однако он терпеливо сносил насмешки.

Когда Питер перешел в пятый класс, к ним присоединился новый ученик Мэтью Голдман. Он переехал из одного квартала Бруклина в другой, Бенсонхёрст, и перешел в новую школу. Его определили в класс, где учился Питер. Мэтью с раннего детства увлекался рисованием и с семи лет обучался живописи. Питер тоже был творческой личностью, поэтому они быстро нашли общий язык и стали близкими друзьями.

В школе, где учились Питер и Мэтью, был еще один чудак, художник. Иногда они общались с ним. Однажды во дворе его дома они втроем собрали скульптуру, целиком состоящую из старых металлических вешалок.

У Питера была младшая сестра Розмари. Хотя они во многом походили друг на друга, они не были особенно близки. На самом деле Питер не был очень уж близок и с остальными членами семьи.

Родителям Питера не нравилась дружба их сына с Мэтью. Однажды мать Питера в порыве гнева бросила в Мэтью открытую коробку с цветными карандашами, громко обвиняя в том, что он плохо влияет на ее сына, поскольку тот постоянно рисует у себя в блокноте какие-то каракули.

Однако Мэтью, с раннего детства посещавший школу искусств и регулярно ходивший в музеи, мог по достоинству оценить эти «каракули». Они были весьма неординарны. Наброски Питера были удивительны и незабываемы. Питер обладал оригинальным стилем рисования, который трудно забыть. Образы на его рисунках извивались, словно живые, как отблеск сознания, запечатленный на бумаге. Записи были едва различимы среди неподражаемого свободного выражения настроений и чувств, украшающих страницы одну за другой. Без сомнения, мир искусства лишился великого гения.

Несколько раз Мэтью просил Питера нарисовать людей, собирающихся в соседнем Центральном парке, — и с удивительной легкостью, пленяющим движением рук совершенные пропорции и фигуры людей проявлялись на бумаге.

Когда возникала необходимость проиллюстрировать какой-нибудь школьный проект, Питер ошеломлял всю школу, как учителей, так и учеников, своими способностями в акварели и карандашном рисунке. Никто другой из учеников школы не был способен в шестом классе изобразить вздымающиеся паруса рассекающего волны корабля Колумба в совершенном ракурсе.

Питер также сочинял симфонии — большие музыкальные произведения для оркестра. Однако им не суждено было быть исполненными. Питер никогда так и не услышал их. Они навсегда остались запечатленными только лишь на бумаге и в его воображении.

Таланты Питера не ограничивались миром искусства. Его сочинения в узком школьном кругу не имели себе равных. Конечно, орфография и грамматика не были его сильной стороной, но его умственные способности и способ изложения просто поражали. При чтении его сочинений учитель, иногда не в силах сдержать себя, начинал громко смеяться. В седьмом классе Питер даже написал поэму под названием «Инь-ян» размером шестьдесят тысяч слов.

У Питера не было никакого желания заниматься спортом, как это делали его сверстники. В то время когда они гоняли на велосипедах или роликовых коньках, Питер часто просто сидел на лавочке перед домом, погружаясь в философские книги и поэзию. Он отправлялся в библиотеку рядом с Проспект-парком, до которой было довольно-таки далеко добираться. Там он набирал множество книг, которые потом скрупулезно изучал. Сфера его интересов простиралась от сочинений древних греков, таких как Гомер и Сократ, до современных экзистенциалистов, вроде Сартра и Камю. Кирке-гард, Кафка и Паунд также были в числе читаемых им авторов.

Это дополнительное обучение помогало ему получать хорошие оценки в школе, которые у него всегда были высоки, за исключением, может быть, физики. Всякий раз, когда учителя проводили устный опрос, Питер был первым, кто поднимал руку. Он нетерпеливо размахивал ей, не в состоянии сдержать себя. Он знал правильный ответ, когда никто другой не мог его дать. И постоянно происходило одно и то же: он выпаливал ответ еще до того, как успевал встать, а учитель делал ему замечание за то, что он не вставал из-за парты. Он слегка привставал, опираясь на парту. Учитель требовал, чтобы он встал, как положено. Он вставал, а его брюки начинали сползать. Учитель просил его подтянуть штаны, и он подтягивал их под усмешки одноклассников.

Питер был одним из тех парней, которым нужно бы бриться уже в пятом классе, что органично вписывалось в картину его неряшливого внешнего вида. Грязный платок, свисавший из кармана, был другой колоритной деталью его внешности.

Его друга Мэтью часто наказывали за плохое поведение и иногда запирали в кабинете директора школы. Однажды, оставшись один, он влез в шкаф с документами, где нашел тесты по определению коэффициента умственного развития всех учеников школы. У Питера был определенно самый высокий результат, что-то около 158-ми.

С самого раннего детства Питер практиковал асаны хатха-йоги, которым его, похоже, никто специально не обучал. Иногда, когда Мэтью приходил к Питеру домой, он сидел в позе лотоса, которая в то время казалась довольно странной даже для Мэтью. Он мог подолгу сидеть в такой позе, слушая стереозаписи, которые собирал.

«Просто читай "Бхагавад-гиту"»

С конца пятидесятых годов Америка переживала рост интереса к контркультуре. Движимые любопытством, Питер и Мэтью однажды поехали на Манхэттен, чтобы посетить кумира американской молодежи шестидесятых годов Аллена Гинзберга и других богемных поэтов, художников и музыкантов, собирающихся в «Вилли-дже». В то время Питер решил, что не будет прикасаться к деньгам, поэтому жетоны на метро и мелочь носил с собой Мэтью.

В 1962 году, после пяти лет общения с Питером, Мэтью осознал, что ему никогда не прочитать все те книги, которые были в обширной библиотеке Питера. Как-то раз он прямо спросил Питера, какие из них он считает самыми важными. Ни секунды не раздумывая, Питер ответил: «Просто читай „Бхагавад-гиту". Тебе не нужны никакие другие книги».

В свои шестнадцать лет, прочитав множество книг, излагающих различные философии и представления, Питер пришел к твердому убеждению, что все они и близко не сравнятся с «Бхагавад-гитой».

В десятом классе Мэтью переехал в другой район, а Питер продолжал учиться в местной средней школе Лафайетта. С тех пор Мэтью с Питером редко встречались.

На дворе было время «Карибского кризиса» — напряженного противостояния между Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки. В то время США пытались совершить военное вторжение на Кубу. Учеников школы, в которой учился Питер, вывели на улицу для торжественного поднятия флага. Во время этой патриотичной церемонии Питер и еще один парень демонстративно плюнули на флаг США. Другие же школьники, не поддержав такого выражения протеста против милитаристских намерений своей страны, набросились на них. Это происшествие попало в газеты и на обложку местного нью-йоркского журнала.

После окончания школы Питер поступил в университет, но бросил его, не доучившись до конца.

В 1965 году, когда США начали крупномасштабные военные действия во Вьетнаме, Питер стал активным участником антивоенных демонстраций в Нью-Йорке.

Однажды Мэтью случайно увидел Питера в толпе на митинге против войны во Вьетнаме. Питер непрерывно подпрыгивал перед зданием ООН, взявшись за руки с какой-то странного вида женщиной. Мэтью был рад увидеть своего друга и хотел подойти поближе, чтобы пообщаться с ним, но в этот момент полиция стала бесцеремонно разгонять толпу свинцовыми дубинками, и Мэтью так и не смог поговорить с Питером.

Бхакта Питер

Летом 1968 года Шрила Прабхупада приехал в Буффало, небольшой город в штате Нью-Йорк, чтобы посетить недавно открывшийся центр своего быстро растущего Международного общества сознания Кришны. Рупануга прабху, который уже в течение некоторого времени читал лекции о сознании Кришны местным студентам, договорился о выступлении Шрилы Прабхупады в нескольких университетах города.

В это же время Питер работал в Буффало волонтером в благотворительной организации, помогающей бедным людям получать старые вещи по очень низкой цене. Привлеченный рекламой предстоящей лекции Прабхупады, Питер пришел на программу в один из местных университетов.

Посетителей, пришедших послушать лекцию Шрилы Прабхупады, было немного, но она произвела на Питера такое сильное впечатление, что он опустился на пол, подполз к Прабхупаде и спросил: «Прабхупада, как низко нужно опуститься, чтобы увидеть Бога? Насколько надо стать смиренным?»

Оглядываясь назад, можно сказать, что, хотя для преданных в то время такое поведение казалось странным, в действительности это самый естественный способ приблизиться к чистому преданному.

На следующий день Питер впервые пришел в храм и с этого дня стал часто его посещать. Местные преданные относились к нему настороженно. И действительно, Питер порой вел себя довольно странно. В то время он был крайне замкнутым, молчаливым и необщительным, даже заторможенным. Однажды он несколько часов неподвижно простоял на лестнице между первым и вторым этажом храма, и Рупануге, президенту храма в Буффало, пришлось отправить его в душ.

Рупануга привык к подобному странному поведению подростков. Ему не раз доводилось видеть весьма ненормальных людей, приходивших в первый храм, который открыл Прабхупада в Нью-Йорке на Второй авеню. Поскольку Рупануга несколько лет обучался психологии, он сразу заметил у Питера некоторые психические проблемы. Вместе с тем он распознал в новом преданном высокий интеллектуальный потенциал.

Рупануга всячески старался вдохновить Питера на развитие в духовной жизни, и постепенно Питер стал улучшать свое повторение святых имен. Однако большинство преданных не были столь либеральны.

Вскоре Питер переехал в Бостонский храм, где в то время едва ли было несколько преданных. В старом бостонском храме парадная дверь соединялась с прихожей, которая вела к лестнице в алтарную комнату. Бхакта Питер облюбовал эту прихожую, сделав ее своим домом. Разбросав свои книги и личные принадлежности по полу, обычно он сидел в прихожей храма, опершись спиной о стену и вытянув ноги, поглощенный чтением книг Шрилы Прабхупады. Когда его одолевал сон, он просто ложился там же, где сидел, и отдыхал, загораживая проход. Первое, что видели гости, приходящие в храм, это Питера, склонившегося над книгой или мирно спящего в коридоре.

Преданные искренне считали, что любой человек, который пришел в храм Кришны, был послал Самим Господом. Однако такое поведение нового преданного им не нравилось, и они окрестили его «Сумасшедшим Питером». В конце концов чаша терпения была переполнена. Преданные подумали, что будет лучше попросить его уйти. Сатсварупа Махараджа написал об этом Прабхупаде, спрашивая, что им с ним делать. Ответ Прабхупады был неожиданным: «В чем дело? Вы что, разучились терпимости?!»

Хотя руководство бостонского храма не разглядело особого потенциала в Питере, Прабхупада видел гораздо больше.

Мало-помалу Питер стал вовлекаться в активное служение. Он даже помог Балаванте прабху и другим преданным открыть храм в Атланте. Хотя в их глазах Питер все еще выглядел чудаковатым, тем не менее он выполнил в Атланте много важного служения и стал готов к получению дикши, духовного посвящения.

«Случайная» встреча

В жизни Мэтью, школьного друга Питера, тоже произошли значительные перемены. Влекомый мятежным духом, он покинул Нью-Йорк и уехал в Сан-Франциско, где стал жить как хиппи. Однако очень скоро такой образ жизни перестал его удовлетворять, и он начал искать позитивную альтернативу в книгах по мистицизму, йоге и духовности. В поисках гуру он оказался на Гавайях в ашраме у Сея, молодого американского гуру-мистика. После того как Сей встретил учеников Шрилы Прабхупады и прочитал его книги, он объявил своим ученикам, что Бхактиведанта Свами представляет окончательную истину. Он попросил своих последователей отправиться в центры Движения сознания Кришны и принять у Шрилы Прабхупады духовное руководство.

Так в октябре 1970 года Мэтью переехал в лос-анджелесский храм. Помимо повторения святого имени, а также другого служения, Карандхара прабху занял его в рисовании комплектов гуру-парампары для храмов ИСККОН на Западном побережье. Однажды Карандхара позвал его и сказал, что, возможно, ему следует присоединиться к другим художникам, которые недавно переехали из Бостона в Нью-Йорк. Горевшие желанием увидеть его дома после долгого отсутствия, родители Мэтью купили ему билет, и он отправился в Нью-Йорк.

Всю дорогу до Нью-Йорка Мэтью терзало смутное предчувствие, будто кто-то, кого он давно знал, должен находиться в бруклинском храме. Он подумал, что это мог быть Питер. Мэтью рассуждал так: где же еще мог быть такой человек, как он?

Мэтью прибыл в Нью-Йорк в десять часов вечера, и, пока он добрался до храма, уже наступила глубокая ночь. Проведя всю ночь почти без сна, он был неожиданно разбужен громкоговорителем, из которого на полную катушку раздавалось пение Прабхупады. Мэтью сел, покачиваясь, нескольких минут силясь вспомнить, где же он находится. Постепенно он стал припоминать, как кто-то из преданных храма направил его в небольшую прачечную, где было несколько коробок со спутанным чистым бельем.

Осознав, где находится, Мэтью увидел Питера, стоящего рядом и пытающегося распутать замысловатый узел сморщенной одежды. Он был только слегка удивлен, увидев Мэтью, а Мэтью почти ожидал увидеть его там. Питер спросил его, как он стал преданным. И Мэтью рассказал ему, как присоединился к Движению на Гавайях вместе с Сеем. Питер спросил своим высоким голосом, буднично, так, как будто они и не расставались на несколько лет: «Как дела у Сея?» Казалось, что они оба ожидали эту «случайную» встречу.

Переезд в Калифорнию

Во время подготовки и после большой церемонии духовного посвящения 21 июля 1971 года в бруклинском храме бхакта Питер вместе почти со всеми преданными общины на весь день выходил на харинама-санкиртану на улицы Нью-Йорка. Это была впечатляющая процессия, состоящая из семидесяти или восьмидесяти преданных плюс брахмачари. Численность группы увеличивалась день ото дня.

Однажды член общины по имени Зубин, у которого был бизнес по окраске тканей методом тай-дай, пожертвовал кучу таких тай-дай курт. Кто же мог бы забыть брахмачари, одетых в яркие, с неравномерными разводами тай-дай курты? Почти все старались поскорее избавиться от этой «обновки», но Кушакратха носил ее дольше, чем все остальные. Эта курта гармонировала с его уникальной и бессистемной манерой ношения дхоти и двумя разными носками. Его вид представлял незабываемое зрелище!

До церемонии духовного посвящения Питер думал, что преданным следует принять четыре регулирующих принципа с большим вдохновением. В тот день Мэтью и Питер оба получили духовное посвящение. Имя Мэтью стало Пушкара дас, а Питера — Кушакратха дас. После того как Шрила Прабхупада дал Кушакратхе имя, Прабхупада спросил его, каким регулирующим принципам тот должен следовать, и Кушакратха перечислил их. После чего Прабхупада спросил, какой из них ему нравится больше. Кушакратха, немного растерянный от неожиданности, улыбаясь, ответил: «Шрила Прабхупада, вы читаете мои мысли». Шрила Прабхупада тоже засмеялся и сказал: «Ну хорошо, больше этого не делай». Этот момент был запечатлен на ставшей классической фотографии, впервые опубликованной в книге Вьяса-пуджи за 1972 год.

Живя в бруклинском храме, Пушкара, употребивший свои художественные способности в написании духовных картин, иногда просил Кушакратху сделать какой-нибудь набросок или что-то подобное. Пушкара знал, какими талантами обладает его старый приятель, и хотел, чтобы он продолжал их развивать. Однако Кушакратха обычно отвечал, что у него нет желания этим заниматься. Из-за настойчивости Пушкары однажды он все-таки сделал набросок, но без особого вдохновения, просто чтобы Пушкара больше к нему не приставал.

Кушакратха очень не любил холодной погоды, поэтому вскоре после того, как получил духовное посвящение, он решил уехать из Бруклина в более теплый климат. Оставив Нью-Йорк, он переехал на Западное побережье в Сан-Франциско. Однако в местном храме он пробыл недолго. Даже находясь в солнечном Сан-Франциско, где температура воздуха зимой редко опускается ниже десяти градусов тепла, он надевал под дхоти брюки или джинсы.

В конце концов он уехал еще южнее — в Сан-Диего, город, расположенный в самой южной части штата Калифорния у самой границы с Мексикой. Кушакратхе Сан-Диего понравился из-за климата, который там большую часть года очень теплый, и он остался в местном храме на несколько лет.

Авадхута

Кушакратха был, вне всяких сомнений, большим оригиналом. Поскольку он не переносил холодной погоды, то даже в теплые дни его можно было видеть закутавшимся в шерстяное одеяло, в нескольких свитерах и теплом нижнем белье.

Еще одной особенностью Кушакратхи было то, что он повторял джапу очень, очень медленно. Тщательно выговаривая каждый слог маха-мантры, он старался внимательно слушать святые имена. На то, чтобы повторить свои круги, у него уходило несколько часов. Иногда его можно было видеть сидящим в каком-нибудь странном месте, например возле стиральной машины, и очень медленно повторяющим: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе».

Любимым служением Кушакратхи в храме Сан-Диего было мытье кастрюль. Он устанавливал на подоконник над раковиной кипу карточек, на каждой из которых был написан стих, и так заучивал шлоки, пока мыл кухонную утварь Кришны.

Образ Кушакратхи выделялся на фоне остальных преданных, живущих в храме. Никто из них не знал шастры так, как он.

Бхакта дас, президент храма в Сан-Диего, любил Кушакратху и испытывал благоговейный трепет перед его способностью запоминать стихи. Он часто просил Кушакратху прочитать утреннюю лекцию по «Шримад-Бхагаватам», но Кушакратха не любил выступать в роли лектора. Он был застенчивым и смиренным. И все же иногда, поддавшись уговорам Бхакты даса, Кушакратха с неохотой делал это. Сидя в центре алтарной комнаты, одетый в несколько свитеров с капюшонами в теплую южнокалифорнийскую погоду, он напоминал средневекового монаха-францисканца.

Его лекции были необычные. На них он не говорил от себя практически ни слова. В течение всей лекции он просто цитировал шлоку за шлокой. После того как он заканчивал цитировать одну шлоку, он говорил: «И этот стих напоминает другой стих...»

Однажды утром он подобным образом читал лекцию в алтарной комнате, воодушевленно цитируя шлоки одну за другой, когда Бхакта дас заметил сверкающие звездочки, кружащиеся в глазах

Кушакратхи. Словно крохотные вспышки молний крутились в обоих его глазах. Переведя взгляд от него к Шри Шри Радхе-Гиридхари, Бхакта дас увидел, что головы и глаза Их Светлостей обращены к Кушакратхе, а Их лица озаряли лучезарные улыбки. Он снова повернулся к Кушакратхе и опять увидел огоньки, пляшущие в его глазах. Ни до, ни после этого Бхакта дас никогда не встречал ничего подобного.

Кушакратха был очень худым, однако за раз мог съесть огромное количество прасада, особенно халавы. Иногда он мог съесть чапати штук двадцать за один присест. Во всем остальном Кушакратха был очень аскетичен. Он всегда спал на полу. Его ничего не интересовало, кроме Кришны. Он был мягким человеком с хорошим чувством юмора и немного чудаком, авадхутой, с причудливым поведением.

Кушакратха не был великим распространителем книг, но всегда старался выходить на улицу, чтобы продать хотя бы несколько книг или журналов «Обратно к Богу». Было только одно затруднение, если можно так сказать, — это его нежелание смотреть выше стоп душ, воплощенных в женские формы. Он обладал поразительной способностью практиковать настоящую брахмачарью: никогда не смотреть, не разговаривать и даже не думать о женщинах. В этом отношении он, возможно, был самым уникальным среди всех учеников Шрилы Прабхупады.

Кушакратха чувствовал себя некомфортно рядом с женщинами, сторонясь всякого общения с ними. Иногда, избегая встречи с ними, он залезал в храм через окно. Как только какая-нибудь женщина подходила к двери на выходе из комнаты для принятия прасада в храме в Сан-Диего, он держался на безопасном расстоянии, спокойно ожидая в сторонке с тарелкой в руках, когда она освободит проход. Если же этого не происходило, он открывал окно и с возгласом «Кришна, Кришна!» выпрыгивал наружу.

В то время Джаятиртха был местным представителем Джи-би-си. Он стал большим почитателем Кушакратхи за его знание шастр. В 1975 году Джаятиртха организовал несколько семинаров с участием Кушакратхи и зональных лидеров, чтобы вдохновить преданных изучать книги Шрилы Прабхупады. Несмотря на то что Рамешвара осуждал эти занятия как излишнее увлечение гьяной, они произвели положительный эффект, благодаря которому преданные обратили свои головы к книгам.

После этого Джаятиртха захотел, чтобы Кушакратха прочитал особые вечерние семинары для всех преданных лос-анджелесского храма Нью-Дварака.

В первый вечер храм был переполнен преданными, с нетерпением ожидающими начала семинара. На нескольких досках были представлены изложенные Кушакратхой краткие описания глав «Бхагавад-гиты». Преданные внимательно рассматривали эти описания, ожидая появления Кушакратхи. Время шло, а Кушакратха так и не приходил. Вернувшийся недавно из Индии, Пушкара также находился среди преданных, ожидавших лектора в алтарной. Хорошо зная об особенностях поведения Кушакратхи, Пушкара, предчувствуя, что что-то могло пойти не так, как надо, пошел искать своего друга. Через некоторое время он нашел его в проходе между домами, стоящего и мокнущего под дождем. Недоумевая, Пушкара обратился к нему: «Что ты здесь делаешь? Все тебя ждут». «Скажи им, чтобы они отошли», — пробормотал Кушакратха. Когда Пушкара посмотрел в направлении храма, то увидел нескольких женщин, собравшихся у входа. Чтобы семинар мог состояться, Пушкаре пришлось попросить их освободить проход.

Кушакратха не воспринимал микрофоны и вообще громкие шумы, из-за этого он говорил без какого-либо усилителя звука. Он дал всем домашнее задание, которое нужно было принести на следующий вечер. В положенное время Джадурани передала Пушкаре письменные работы всех женщин. Пушкара принес их Кушакратхе, но тот сказал: «Я не хочу их проверять», — и Пушкаре пришлось вернуть их Джадурани.

Многие женщины считали его поведение оскорбительным, однако Кушакратха никогда не питал неуважения к женщинам. Разгадка его поведения крылась в его намерениях. Кушакратха был настоящим брахмачари, очень верным своим обетам и поэтому даже никогда не смотревшим на матаджи.

Позднее он немного изменился, даже мог обсудить дела с женщиной, но только если на то была веская причина.

Обучение санскриту

Близился фестиваль Гаура-пурнимы 1976 года, и Джаятиртха решил оплатить Кушакратхе авиабилет в Индию на фестиваль в Майяпуре. Даже в самые жаркие дни Кушакратха носил там по несколько свитеров с капюшоном. Что уж говорить об омовении в священной Ганге; лишь однажды Кушакратха окунул в нее палец ноги.

Прошло некоторое время после того, как Кушакратха уехал на фестиваль в Индию, когда однажды Пушкара, стоя перед входом храма в Лос-Анджелесе, увидел Кушакратху, быстрой походкой направляющегося к нему со стороны бульвара Венис. Подойдя к Пушкаре, Кушакратха без лишних церемоний начал говорить ему о своих беспокойствах. Он считал, что его могут выгнать из лос-анджелесского храма, впрочем, как и из любого другого храма также.

Кушакратха стал рассказывать, как в Индии Тамал Кришна Госвами попросил его после возвращения в США посетить путешествующую на автобусах группу санкиртаны «Радха-Дамодара», для того чтобы вдохновить брахмачари на обучение. Он так и сделал. И все было хорошо, пока в одном из автобусов группы на него не стали давить, принуждая заниматься уборкой и выполнением других повседневных дел, когда все остальные преданные распространяют книги. Затем один чрезмерно усердный свами выгнал его из автобуса и «позаботился» о том, чтобы он стал нежелательным также и для местного храма в Чикаго. Так, оказавшись на улице, Кушакратха на попутках добрался до Лос-Анджелеса.

Пушкара убедил его, что здесь, в Лос-Анджелесе, никто не будет слушать этого свами. Немного успокоив Кушакратху, Пушкара взял его за руку и повел в отдел санскрита издательства «Би-би-ти». Там он вверил его заботам Гопипаранадханы прабху и других преданных, которые поручили ему некоторое служение.

Оказавшись в «Би-би-ти», Кушакратха стал изучать санскрит. Он испытывал от этого пламенное вдохновение. Каждый день, выходя распространять книги, он садился в автобус и учил санскрит по дороге до и после санкиртаны. Часто его можно было увидеть сидящим на своем вращающемся кресле в офисе издательства с санскритско-английским словарем Моньера-Уильямса, лежащим у него на коленях. Он сидел так часами, переворачивая одну страницу за другой. Иногда он приходил в мастерскую Пушкары и пытался обучить санскриту и его, пока тот рисовал картины. Однако всякий раз расстраивался, что Пушкара не испытывал такого вкуса к изучению санскрита, как он.

Обладая природными талантами и сильным вдохновением, Кушакратха практически самостоятельно при поддержке пары своих духовных братьев очень быстро освоил санскрит и бенгали и вскоре уже переводил простые тексты. Так он остался в лос-анджелесской общине преданных Нью-Дварака, где стал обучать санскриту детей в гурукуле.

Духовный первопроходец

В 1977 году преданные образовали «Вайшнавский Институт», который превратился в «Библиотеку Кришны». Их целью было исполнить желание Шрилы Прабхупады напечатать работы шести Госвами. В «Чайтанья-чаритамрите» Шрила Прабхупада рекомендует некоторым преданным читать «Лалита-мадхаву» и другие работы Госвами (к этому стоит добавить — после того, как преданный прочитает все книги Шрилы Прабхупады минимум два-три раза). Вот что конкретно он говорит: «Для того, чтобы оказаться в настоящем Вриндаване, нужно принять покровительство шести Госвами, читая „Бхакти-расамрита-синдху", „Видагдха-мадхаву", „Лалита-мадхаву", а также другие книги, которые они оставили после себя. Только так мы можем понять трансцендентные любовные отношения Радхи и Кришны» (Ч.-ч., Ади, 8.31). Шрила Прабхупада сделал несколько подобных утверждений. Одним из таких замечаний на утренней прогулке он хотел вдохновить своих учеников закончить перевод работ Госвами. И по просьбе преданных Кушакратха занялся этим служением, чтобы мы смогли получить возможность воспользоваться тем советом Шрилы Прабхупады.

В «Библиотеке Кришны» Кушакратха дас был основным переводчиком. Поначалу несколько членов совета наблюдали за его работой. Среди них были такие зрелые ученики Шрилы Прабхупады, как Рабиндранатха и Шриканта. Все они воодушевляли Кушакратху на его служение. Без поддержки и благословения вайшнавов бесполезно было бы даже пытаться написать или перевести подобную трансцендентную литературу.

В 1978 году Кушакратха опубликовал несколько первых переведенных им небольших книг. Одна из них — «Шри Нитьянандаштакам», которую написал Шрила Вриндаван дас Тхакур, — стала дебютом его переводческой деятельности.

Кушакратха был духовным первопроходцем. Он начал заниматься переводами в то время, когда большинство старших, руководящих обществом преданных с неодобрением смотрели на любую литературную работу, кроме книг Шрилы Прабхупады.

Однажды Кушакратха, изучая книги Шрилы Прабхупады, натолкнулся на комментарий, в котором Прабхупада пишет, что у преданного, не желающего читать книги Госвами Вриндавана, каменное сердце. Во многих своих комментариях Шрила Прабхупада ссылался на работы Госвами и других великих вайшнавов прошлого. В те ранние дни Движения только считанные единицы преданных знали санскрит, а тем более имели доступ к обширной сокровищнице литературных трудов великих вайшнавов. Получив одобрение от дальновидных и свободных от предубеждений преданных, Кушакратха практически в одиночку стал переводить на английский язык и публиковать классические труды Гаудия-вайшнавов на санскрите и бенгали.

Кушакратха работал ошеломляющими темпами. Он был первым, кто перевел многие санскритские и бенгальские работы на английский язык, представив их западному читателю. Со временем его английские переводы стали также переводить и на многие другие языки мира. Отыскивая и переводя на английский язык эти литературные сокровища, он вдохнул новую жизнь в преданных ИСККОН, чувствовавших большую печаль и пустоту в разлуке с Его Божественной Милостью А. Ч. Бхактиведантой Свами.

Погруженный в миссию

Кушакратха всегда был в отличной духовной форме, решительным и целеустремленным. Стих из «Бхагавад-гиты» (2.41) прекрасно описывает его качества: экеха куру нандана — «Идущие этим путем решительны и целеустремленны, и у них одна цель».

Каждую минуту Кушакратха использовал для служения. Он много работал, не тратя время на пустое удовлетворение чувств и мирские отношения. У Кушакратхи не оставалось времени на тесное общение с кем-либо, поэтому у него, как и прежде, близких друзей было немного. Лишь иногда он общался с редкими преданными, такими как Пушкара или Вишока.

Кушакратха был глубоко предан своей работе и нацелен только на нее. Поэтому, когда кто-то из преданных навещал его, им приходилось обдумывать множество философских моментов и вопросов, формулировать их для книги или разбирать какой-нибудь отрывок и его значение. Надо было постоянно поддерживать течение возвышенной философской беседы. Если же уровень разговора понижался, если мысль начинала утекать в какую-нибудь дыру мирских тем, Кушакратха запросто мог сказать: «Что ж, пора вернуться к работе». Он никогда не терял ни минуты.

У Кушакратхи было чувство юмора мальчика-пастушка, а его слова были преисполнены счастьем Вайкунтхи. Иногда, издалека завидев Вишоку на Ватсека-авеню, в квартале, где живут преданные в Лос-Анджелесе, Кушакратха немедленно поднимал руки вверх, подобно Господу Чайтанье, и с ликованием устремлялся к нему. Вишока тоже поднимал руки, и они вместе, крича «Нитай-Гаура!», быстрым шагом направлялись друг к другу. В такие редкие моменты они стояли на дорожке и шутили. Кушакратха смеялся от души (юмор, конечно же, имеет трансцендентную природу). Но уже через несколько минут Кушакратха возвращался к работе. Не имело значения, был ли это день или ночь, он всегда полностью отдавался своему делу.

Когда Кушакратха впервые приехал во Вриндаван, то сразу понял, что там его место. Ему потребовалось лишь пять минут, чтобы осознать это, и он решил перенести свою работу во Вриндаван. Он говорил, что незаметно пробирался в зал для прасада в неурочное время, потому что если там будет толпа, то неизбежно кто-нибудь скажет: «Эй, Куша, как дела?» — и тогда он будет захвачен в плен на двадцать минут праджалпы, или пустых разговоров. Его не волновала пустая болтовня, он любил просто делать свою работу для Кришны.

Кушакратха много писал про вриндаванские игры, и атмосфера Вриндавана была благоприятна для его работы. Однако все же он предпочел вернуться в Лос-Анджелес. Он объяснял, что, поскольку иногда работает сутками, ему нужен свет, а во Вриндаване часто ночью не бывает электричества.

Насколько это было возможно, Кушакратха старался работать при естественном освещении. Частенько он поднимался на крышу храма и работал там при ярком солнечном свете.

Погруженный в миссию перевода духовной литературы предыдущих ачарьев, Кушакратха мог подолгу не есть и не спать.

Иногда он получал прасад очень интересным образом. Готовить он не любил, так как это занимало много времени. В Нью-Двараке он снимал квартиру в районе, где проживало много преданных. Вайшнавы часто собирались у кого-нибудь, чтобы отметить день рождения или еще что-нибудь в этом роде. У Кушакратхи было необыкновенное шестое чувство, которое позволяло ему точно знать, когда будет раздаваться прасад. В подходящий момент он являлся на вечеринку со своей огромной металлической тарелкой, и преданные, конечно же, нагружали ее с горкой. Таким образом он получал прасад, который растягивал и на другой день. А когда в храме был пир, он подходил к раздатчику с огромной чашкой и непринужденно говорил: «Не стесняйся, накладывай». И тому приходилось накладывать полную чашку. Так Кушакратха запасался прасадом на следующий день.

Трансцендентный гений

Кушакратха был трансцендентным гением. Еще в детстве он проявлял необыкновенные способности в музыке и литературе. И вместе с тем был чудаковатым, как авадхута. Он не обращал внимания на внешний мир, так как внутри всегда был сосредоточен на Кришне и служении Ему.

Обычно гении, скажем Эйнштейн, бывают чудаковаты и рассеянны. Они полностью погружаются в свои высокие материи, такие как физика, например. Эти гении пытаются постичь материальную энергию Господа с помощью квантовой теории и тому подобного. А когда дело касается реальной цели жизни, они становятся нелогичными.

К счастью для нас, Кушакратха не растрачивал свои гениальные способности на материальные вычисления, а полностью занял в прославлении Господа Шри Кришны. Переводя трансцендентную литературу Госвами на английский язык, он прославлял только Шри Уттамашлоку — «Того, кому поклоняются возвышенными стихами». Его ум, речь и тело были полностью погружены в медитацию на духовный мир.

Смиренный и кроткий преданный, погруженный в служение Кришне, он совсем не придавал значения внешним условностям. Кушакратха посвятил себя единственной цели — изданию книг, это было его служением Шриле Прабхупаде и Господу Кришне. Он постоянно думал о том, что делать дальше, и поэтому совсем не замечал мир вокруг себя. Его можно было бы назвать авадхутой, потому что он был очень далек от таких вещей, как забота о собственной внешности и тому подобное. Он был просто не от мира сего, не ощущающий телесных потребностей, ограничивающийся необходимым минимумом. Многие великие святые носили старую, рваную одежду или жили и следовали своей садхане рядом с отхожим местом. Это был их способ избежать общения с материалистичными людьми. А в Лос-Анджелесе живет множество материалистичных людей, от которых лучше держаться подальше.

На Кушакратхе почти всегда были мятые курта и дхоти. Дхоти, казалось, не было надето должным образом. Некоторые пуговицы на курте были застегнуты в несоответствующие петли. Вещи, которые уже давным-давно нужно было выбросить, он носил, как ни в чем не бывало. Его голова была обрита, а прядь волос, которая образовывала шикху, стояла на затылке по стойке «смирно». Когда он встречался с людьми, на его лице была улыбка, однако, казалось, он чувствовал неловкость и смущение, общаясь с ними.

В его квартире царил ужасный беспорядок, и книги были сложены безо всякой системы. Как-то раз к нему пришел один преданный и помог прибраться и разложить, как следует, книги. Но уже через несколько недель все вернулось на круги своя — к хаосу и беспорядку. У Кушакратхи просто не было времени думать о чем-нибудь, кроме своего служения. Как-то один преданный Шрикара дас составил ему астрологическую карту. Венера была у него в двенадцатом доме. Это всегда означает неопрятную внешность, запущенное жилище и тому подобное. Но Меркурий, конечно же, был очень сильным, указывая на «человека буквы» — автора или распространителя книг.

Однажды его комнату заполонили тараканы. Они целыми вереницами бегали туда-сюда по стенам. Их было столько, что они образовали на стенах настоящие «автомагистрали». Для таракана, однако, не так уж плохо быть тараканом в доме Кушакратхи. Шрила Бхактивинода Тхакур писал, что он молится о том, чтобы родиться в доме преданного, пусть даже насекомым. Кушакратха совсем не замечал тараканов, вообще не видел их, хотя кто-нибудь другой на его месте давно бы уже впал в ярость.

Как-то Вишока пришел навестить Кушакратху, который показал ему одну из своих новых книг. Он держал ее в руках, рассказывая о ней Вишоке, совершенно не замечая того, что по ней ползет маленький таракан. Глядя на таракана на трансцендентной книге, Вишока с восхищением сказал: «У тебя даже тараканы получают освобождение!» Эта фраза вызвала у Кушакратхи такой приступ смеха, что все его тело тряслось, покачиваясь взад и вперед.

Обычно на мангала-арати Кушакратха стоял в стороне позади всех, с ушами, заткнутыми туалетной бумагой, которая свисала с обеих сторон лица. Он жаловался, что после многих лет слушания звона колокольчиков и каратал на киртанах начал быстро терять слух, поэтому перестал посещать шумные киртаны.

Когда Пушкара приезжал в Лос-Анджелес на Ратха-ятру или по какому-то другому поводу, обычно он останавливался на квартире у Кушакратхи, хотя жить с ним было довольно непросто. Окна у него в квартире были плотно закрыты, и, хотя киртан, доносившийся через улицу, был едва уловим, Кушакратха утверждал, что он «оглушительный». Всякий раз, когда Пушкара пытался открыть окно, чтобы впустить свежий воздух, Кушакратха выговаривал ему, заявляя, что не выносит «арктические бризы».

В его комнатах всегда было полно книг. Это можно сравнить с событиями, происходившими в XVI веке, когда Шрила Джива Госвами возглавил первую путешествующую группу санкиртаны. Она состояла из Шринивасы, Нароттамы и Шьямананды. Они уехали из Вриндавана с подлинными рукописями Рупы, Санатаны, Гопала Бхатты, Рагхунатхи даса и Дживы Госвами, лежащими в огромном деревянном сундуке. Это были единственные существующие копии, и поэтому все называли этот деревянный сундук «самым бесценным сокровищем». Однажды ночью во время путешествия сундук украли бандиты, и потом произошла замечательная лила. Это игра о том, как Шриниваса вернул обратно похищенные манускрипты и как царь Бирхамбхир стал его учеником.

Квартира Кушакратхи была тем сундуком с сокровищами, «самым бесценным сокровищем» с тысячами книг Госвами и другой ведической литературой. Эти книги были навалены повсюду: в гостиной и остальных комнатах. По его квартире было трудно передвигаться. Она была настолько заставлена коробками с книгами, что иногда даже открыть входную дверь представляло большую сложность. Одни коробки, и никакой мебели; кругом листы, коробки для этих листов и множество книг. Фактически за всем этим скоплением трансцендентной литературы не было видно пола.

Его квартира была чем-то невообразимым. Казалось, что в ней никогда не убирали. Когда у него выдавалось свободное время, он передвигал несколько коробок с книгами, расчищая небольшое пространство на полу, куда едва мог втиснуться.

Когда кто-нибудь посещал Кушакратху, того невозможно было увидеть из-за коробок. И приходилось кричать с порога:
— Кушакратха, ты где?
— Иди на голос, — слышался ответ Кушакратхи.

Пройдя по узкому коридору меж коробок, можно было обнаружить Кушакратху на полу, склонившегося над очередной рукописью.

Иногда к нему вообще невозможно было протиснуться. И тогда голос среди коробок извинялся: «Я бы пригласил вас зайти, но, как видите, это невозможно». И тогда ему требовалось несколько минут, чтобы расчистить путь и дать гостям возможность войти в комнату.

Уполномоченный Ведавьясой

Кушакратха переводил книги в лихорадочном темпе и в 1984 году стал испытывать нехватку материала для работы. Чтобы достать оригиналы санскритских и бенгальских текстов для последующего перевода, он приобрел билет в Индию по непомерно высокой цене. Узнав об этом, Пушкара и два других преданных убеждали его вернуть билет, поменяв на более приемлемый по цене. Однако он ничего не хотел слушать, не желая менять своего намерения как можно скорее получить материалы для работы.

Через несколько дней после общения с Дашаратха-сутой он позаимствовал у него довольно много книг. Это позволило ему продолжить работу по переводу текстов, и он решил не ехать в Индию. Вместе с Пушкарой он отправился в бюро путешествий, находящееся в нескольких кварталах от храма, чтобы вернуть деньги за билеты. Когда они вошли в дверь, Кушакратха сразу же выпалил: «Верните мне мои деньги!» Когда его спросили, почему он хочет их вернуть, он объяснил, что собирается ехать позже, через год, вместе с Пушкарой. Хотя он потерял семьдесят или восемьдесят долларов, основные деньги за билет были возвращены.

Через несколько дней после этого Пушкара заметил, что Кушакратха не пришел на мангала-арати. Затем позднее, в тот же день, увидев его, Пушкара поинтересовался, где он был утром. Оказалось, что Кушакратха летал в Сан-Франциско, чтобы получить визу, которая ему к тому времени была уже не нужна. Пушкара напомнил, что ему не нужно было получать визу, так как он уже не собирается ехать в Индию. Пожав плечами, Кушакратха смущенно сказал: «Ах да... правильно. Я просто забыл».

Литературная работа, которой он занимался, была поистине колоссальной. Кушакратха жил и дышал книгами, они были самой сутью его существования. Тысячи книг уже были выпущены, и все время выходили новые издания. Можно с уверенностью сказать, что для этой деятельности нужно быть уполномоченным Шрилой Ведавьясой.

Несколько преданных иногда помогали Кушакратхе набирать тексты, но в основном он печатал сам. Набирая тексты, он пользоваться только двумя пальцами и никогда не учился печатать на клавиатуре, как большинство людей. Его пальцы молниеносно передвигались по клавиатуре, быстро и безошибочно печатая тексты. В шутку он называл себя «самым быстрым наборщиком текста двумя пальцами к западу от Миссисипи».

Иногда ему говорили о том, что в его книгах есть орфографические ошибки. Кушакратха сожалел об этом и объяснял, что всю работу делает сам и поэтому мог пропустить какие-то ошибки.

Сейчас, когда появилось много вайшнавских ученых, одни из них могут подробнее объяснить специальную терминологию санскрита, другие — подобрать наиболее удачные слова в переводе, а третьи — внести углубленное философское понимание при переводе некоторых стихов. Однако Кушакратха с присущими ему эмоциональностью и состраданием горел желанием поскорее поделиться нектаром, возможно допуская небольшие оплошности. Его переводы были выполнены в поэтической форме, и, несмотря на то что содержали орфографические ошибки, Кушакратхе удавалось ухватить основную мысль произведения.

Хотя его отец был простым обойщиком, мастером по обивке мебели, он сумел вложить некоторые накопленные деньги в акции. Таким образом он смог оставить Кушакратхе определенную сумму. Предполагалось, что сын будет получать по двадцать тысяч долларов через определенные промежутки времени. Когда он получил первые двадцать тысяч, у него появилась возможность издать свои переводы и оплатить аренду жилья при храме на какое-то время. После того как отец Кушакратхи скончался, члены его семьи сговорились помешать Кушакратхе получать оставшиеся деньги. Оказавшись без наследства, он стал полностью зависим от продажи своих книг. Он печатал их небольшими партиями по сто экземпляров каждую, что значительно повышало их себестоимость.

Подход Кушакратхи был подобен тому, который был у Прабхупады, — просто начни проект, и Господь тебе поможет. С этим подходом могут быть трудности, но начало само по себе уже неплохо.
Кушакратха рассказывал, что в деятельности по выпуску и продаже книг происходит что-то мистическое. Он посылал новые рукописи в печать, получал сотни изданных книг, а потом приходил счет из типографии на несколько тысяч долларов, и Кушакратха даже не представлял себе, как будет оплачивать его. Но вскоре после этого он продавал целую партию книг, которая покрывала все расходы на печать. Это происходило раз за разом. Так он печатал пачки новых книг, получал огромные счета, а затем продавал достаточное количество книг, чтобы оплачивать счета — и разоряться снова. Он верил в то, что Кришна всем обеспечит, и продолжал, и книги распространялись бесконечно долго.

Однажды ему позвонил преданный из Германии и спросил, сколько нужно будет заплатить за два экземпляра каждой книги Кушакратхи с учетом перевозки их по морю в Германию. Кушакратха посчитал и через некоторое время ответил, что это будет стоить около пяти тысяч долларов. Преданный из Германии выписал чек, и сделка состоялась. Это, наверное, был рекорд Гиннеса по продаже книг за день для отдельного издателя, который в одиночку переводит, редактирует, набирает, печатает и продает книги.

Кушакратха экономил каждый доллар, собирая деньги на издание, и поэтому был очень упрям в отношении скидок. Однажды Махамантра брахмачари больше часа торговался с ним, выпрашивая скидку за купленную им связку книг, но Кушакратха был непреклонен.

Публикуя сотни несравненной и очень ценной с духовной точки зрения литературы, он сам оплачивал все расходы по изданию и в одиночку переносил сопряженные с этим трудности. Однако отсутствие помощи не было единственной проблемой. Его работы копировались и размножались без его ведома и разрешения.

Кушакратху сильно расстраивало, когда какие-нибудь книжные торговцы воровали его работы, самовольно переиздавая их. Для него было трудно одновременно бороться с деятельностью третьих лиц, нарушающих его авторские права, и вести простой образ жизни, выполняя свое служение по переводу и изданию книг ачарьев.

Несмотря на все сложности, масштабы служения, которое он выполнил, были просто поразительны. Кушакратха перевел около 500 вайшнавских текстов и опубликовал свыше 150 книг. Он сделал доступными оригинальные работы ачарьев Гаудия-вайшнавизма, включая работы шести Госвами Вриндавана, Кави Карнапуры, Нароттамы даса Тхакура, Прабодхананды Сарасвати, Вишванатхи Чакраварти, Баладевы Видьябхушаны, Кришнадаса Кавираджи Госвами, Бхактивиноды Тхакура и других ачарьев прошлого. Среди переведенных им на английский язык — «Говинда-бхашья» (знаменитый комментарий на «Веданта-сутру» Шрилы Баладевы Видьябхушаны), «Шветашватара-упанишада», «Гопала-тапани-упанишада», «Брахма-вайварта-пурана», «Шри Гарга-самхита», «Шри Чайтанья-Бхагавата» Вриндавана даса Тхакура, такие работы Дживы Госвами, как фундаментальные «Шат-сандарбхи» и поэма «Гопала-чампу», а также такие известные труды Санатаны и Рупы Госвами, как «Хари-бхакти-виласа», «Брихад-бхагаватамрита», «Лагху-Бхагава-тамрита», «Падьявали», «Лалита-Мадхава» и многие, многие другие.

Некоторые из переведенных им произведений настолько сокровенны, что большинство начинающих преданных еще не готовы их понять. Тем не менее эти бессмертные труды стали обширным справочным материалом для всего сообщества вайшнавов. Практически каждый преданный ИСККОН читал или читает молитвы и произведения, переведенные Кушакратхой, и, следовательно, каждый перед ним в долгу. Его переводы стали существенной частью духовной жизни преданных.

Слуга Утталлашлоки

Кушакратха говорил, что всего несколько человек на планете были способны разговаривать на санскрите, и он иногда с ними общался. Он не только разговаривал на санскрите и переводил с него трансцендентные книги, но и помнил многие наизусть или мог пересказать и понимал их глубокий смысл. На всей планете лишь несколько преданных знали об этих сокровенных играх Господа, некоторые читали о них и лишь единицы поняли их.

Несмотря на то что Кушакратха глубоко погружался в работу над раса-шастрами, наиболее эзотерическими священными писаниями Госвами Вриндавана, в то же самое время он жил и дышал «Бхагавад-гитой».

Кушакратха всегда оставался очень смиренным и терпимым преданным, верным своему возлюбленному духовному учителю Шриле Прабхупаде. Он говорил, что мы должны, прежде всего, доверять Прабхупаде и Кришне. Кушакратха никогда не относился неуважительно или пренебрежительно к руководству ИСККОН, но в то же время учил применять свой собственный разум и пользоваться здравым смыслом.

Кушакратха был эксцентричным человеком, непохожим на других, как и многие гении. И как это обычно случается с большинством гениев, он не имел особого признания при жизни.

В Лос-Анджелесе ему пришлось выслушать много критики в свой адрес, над ним потешались и даже осуждали. Однако никто никогда не слышал, чтобы Кушакратха порицал других.

Когда после ухода Шрилы Прабхупады была установлена система зональных гуру, это не сбило его с толку. Он лишь посмеивался над ней своим высоким, тонким голосом. Но при этом никогда не отзывался ни о ком дурно. Он не желал искать недостатки в окружающих. Как говорится: «Если не можешь сказать что-нибудь приятное, то просто молчи». Кушакратха был воплощением этого принципа.

Ничем не примечательный внешне, Кушакратха был незаметен для остальных. Он вел себя так, чтобы никому не доставлять беспокойств. Он никогда не стремился к почету и славе, посчитав за лучшее всегда оставаться просто верным слугой Шрилы Прабхупады. Он не стремился иметь последователей или занять руководящее положение, всячески избегая похвалы и почестей. Единственное, что его по-настоящему интересовало, — это Кришна.

Помимо своих скрупулезных переводов работ ачарьев Кушакратха также написал тысячи страниц на английском языке, прославляющих Кришну в стихотворной форме:

О мое сердце, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Взгляни на Кришну, чье прекрасное лицо и изящные руки Подобны озеру благоухающих лотосов. Пожалуйста, взгляни, пожалуйста, взгляни, Пожалуйста, взгляни на Него.

О мое сердце, тебе не нравится смотреть на Него? Пожалуйста, упади, словно палка, у Его лотосных стоп.

О мое сердце, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста,
Испей сладчайший нектар взгляда на Него.
Пожалуйста, пожалуйста, взгляни.
Никогда, никогда, никогда
Ты не видело ничего более прекрасного.
(«Совет сердцу»)

Кушакратха сочинял стихи, в которых проявлял свое наивысшее стремление, пламенно обращаясь к Господу Кришне за служением.

Смогу ли я когда-нибудь, осознав, что Господь Кришна очень заботится о благополучии обусловленной души, решительно и убедительно проповедовать славу святых имен Господа Кришны людям этого мира?

Смогу ли я когда-нибудь, просто произнеся слово «Кришна», поместить Его лотосоподобные стопы в сердца всех, кто слышит меня?

Когда же приду я во Вриндаван и увижу святые места игр Господа Кришны и слезы польются из моих глаз, а сердце мое почувствует потрясение от любви и блаженства, вошедших в него?

Когда же, повторяя имена Господа Кришны, я увижу вдруг Радху и Кришну, мелькнувших подобно молнии в темном грозовом облаке?

Когда же, гуляя по очаровательному лесу Вриндавана, увижу я вдруг лотосоокого Господа Кришну и, упав в дандават, смогу произнести множество сладких и поэтических молитв?
(«Шри Веданта-рахасья»)

Довольно часто Кушакратха не спал всю ночь, сочиняя стихи. Он написал примерно тридцать тысяч стихов, прославляющих Кришну на санскрите и английском. Это была рукописная работа. Некоторые из его сочинений опубликованы, но большинство из них все еще не вышло в свет.

Вриндаван

В 1985 году Пушкара нарисовал картину, на которой был изображен Господь Чайтанья, дающий наставления Рупе Госвами. Он отдал ее Кушакратхе, чтобы тот повесил ее на стене у себя в квартире. Кушакратха признавался, что на протяжении последующих пятнадцати лет она стала для него источником неиссякаемого вдохновения. Когда в 2000 году он решил переехать в Шри Вриндавана-дхаму, чтобы остаться там навсегда, Пушкара пришел забрать картину. К тому времени она была покрыта толстым слоем пыли.

В разные периоды времени Кушакратха преподавал ученикам гурукулы в Лос-Анджелесе, а позднее во Вриндаване. Он был хорошим учителем санскрита, очень внимательным к ученикам. Когда кто-то из них опаздывал на занятие, он начинал урок заново.

На занятиях он на классной доске рисовал смешные карикатуры. Иногда он шутил над понятными слабостями преданных. Особенно он высмеивал пристрастие смотреть телевизор, заниматься спортом, таким как, например, настольный теннис, и посещать светские вечеринки. Обычно он от всего сердца смеялся над этими вещами. Он спонтанно сочинял оригинальные остроумные выражения. Он находил забавным то, что люди поступают в университет, чтобы выучить санскрит, а выучив его, начинают переводить «Махабхарату», в то время как многие труды Госвами еще не переведены.

Во Вриндаване Кушакратха заканчивал многолетнюю работу над переводом монументального труда Дживы Госвами «Гопала-чампу». Он говорил, что это была самая сложная задача, за которую он когда-либо брался.

Многие важные труды, переведенные им, все еще находятся в форме рукописей. Он говорил, что был обманут человеком, который распространял его книги, из-за чего Кушакратха больше не получал авторские гонорары и, следовательно, не мог продолжать публиковать новые книги.

Кто-то из преданных без разрешения перенес его книги на электронный диск. Несмотря на все годы борьбы и тот факт, что кто-то незаконно получает прибыль с его книг, Кушакратха казался счастливым от того, что эти книги принесут преданным пользу. Удивительно, что у самого Кушакратхи не было копии этого диска. Он продолжал оставаться безденежным брахмачари со все такой же нелепо выглядящей шикхой и своеобразно завязанным дхоти. Он все так же принимал прасад из той посуды, которую доводилось найти. И все так же был тем, кого можно назвать авадхутой, — настоящим брахмачари, без всякого желания щеголять своими нарядами или привлекать противоположный пол.

В марте, когда температура во Вриндаване уже выше тридцати градусов, Кушакратха разгуливал по улицам в зимней куртке. В это время во Вриндаване в течение недели проходит праздник Холи, и на протяжении всего этого времени люди с энтузиазмом бросают друг в друга химическими красками. Обычно многие западные преданные остаются эту неделю в помещении, но у Кушакратхи была своя собственная стратегия: зимняя куртка с капюшоном. Он использовал ее, как защитный костюм.

Из-за недостатка денег Кушакратха вынужден был покинуть арендуемые им комнаты в здании на территории храма ИСККОН Шри Шри Кришны-Баларамы. Он поселился в дешевой комнате в центре Вриндавана неподалеку от храма Радха-Рамана. Ему приходилось каждый день нанимать рикшу от города до Раман-рети, чтобы получить даршан Кришны-Баларамы и Радхи-Шьямасун-дары. Также он регулярно приобретал маха-прасад от Их Светлостей. Большой тарелки обеденного подношения ему хватало на два дня.

Последние несколько лет Кушакратха всю работу делал рукописно, поскольку его компьютер вышел из строя, и так и не удалось его починить. Однако он не волновался. Живя во Вриндаване, он чувствовал умиротворение; повторял святое имя, получал даршан Божеств и принимал Их прасад.

Последние дни

Однажды Кушакратхе понадобилось вернуться в США, чтобы получить новую визу. Поскольку он не знал никаких агентов из бюро путешествий, которые смогли бы ему помочь спланировать поездку, Кушакратха обратился за помощью к духовному брату Нава-йоване, также жившему во Вриндаване. Нава-йована познакомил его с лучшим агентом бюро путешествий в Матхуре, который помог ему с билетами. Кушакратха должен был прилететь в Нью-Йорк и остановиться в бруклинском храме.

Прошло всего несколько дней, когда Нава-йована снова увидел Кушакратху во Вриндаване. Он поинтересовался, все ли у него в порядке. Кушакратха сказал, что все прошло отлично: он прилетел в Нью-Йорк, получил визу в консульстве, провел пару ночей в бруклинском храме и вернулся в Индию. Вся поездка, включая перелеты, заняла у него четыре-пять дней. У Кушакратхи не было никакого желания оставаться на Западе. Он хотел вернуться во Вриндаван как можно скорее.

Кушакратха был неунывающим, веселым человеком, со своеобразным чувством легкого отношения ко всему. В Индии у него обнаружили рак горла, но он отказался от лечения. «Если оно само пройдет — прекрасно, — сказал он Нава-йоване. — Если нет, то я умру во Вриндаване». «В любом случае, я ничего не потеряю», — добавил он с улыбкой.

Серьезное лечение означало, что он должен будет уехать из Вриндавана. Но Кушакратха не мог этого сделать. Единственная привязанность, которая у него оставалась, — это привязанность к дхаме. У него было непреклонное желание оставаться во Вриндаване независимо ни от чего.

Поскольку рак прогрессировал, горло сильно распухло, а голос становился слабым и высоким. Однако он продолжал писать стихи и жить, как ни в чем не бывало, до самого конца.

Заключительным произведением, над которым он работал в свои последние дни во Вриндавана-дхаме, были стихи на английском языке, в форме сонета, об играх Радхи и Кришны во Вриндаване. Так он до последних дней оставался погруженным в игры Божественной Четы и служение Им.

После Джанмаштами 2005 года Кушакратха уже не вставал с постели в комнате на территории храма Шри Шри Кришны-Баларамы, где его поселили преданные. Он сильно исхудал, остались практически кожа да кости. Однако его глаза, ясные и чистые, отражали спокойное и бесстрашное сознание. Его часто навещал Нава-йована. Как-то Кушакратха рассказал ему, что спросил врача, сколько ему осталось жить, и тот ответил: три — шесть месяцев. Кушакратха рассказывал об этом с невозмутимым видом и улыбкой на лице. Он не хотел говорить о своем здоровье, поэтому большая часть их бесед была о его стихах.

Ему было трудно говорить и тяжело дышать, но он продолжал оставаться необычным, не приспосабливающимся к внешним обстоятельствам. Он говорил тоненьким голосом: «Никогда не делайте мне пюре, я не буду пюре». Ему резали прасад на маленькие кусочки, и хотя ему было больно глотать, но все равно пюре он не ел.

Кушакратха не мог разговаривать подолгу, поскольку, по его словам, это отнимало у него силы. Но самое удивительное то, что, несмотря на опухоль в горле, он не чувствовал боли при своей болезни. Его сознание оставалось ясным до самого конца. Когда его спрашивали, нужно ли ему что-нибудь, он отвечал: «Ничего не нужно, не беспокойтесь, мне хорошо».

Уход Кушакратхи из этого мира был очень благоприятным. Он оставил тело 7 октября 2005 года во Вриндаване на территории храма Кришны-Баларамы в присутствии многих вайшнавов, в том числе Аиндры прабху и его группы киртана, сладко певших святое имя Кришны.

Смиренный ученый, не привязанный ни к чему материальному, эксцентричный человек без тени высокомерия и двуличия, с безграничной способностью служить Кришне своим собственным уникальным образом и твердой убежденностью оставаться во Вриндаване, Кушакратха был источником вдохновения для преданных и образцовым вайшнавом. Он не привлекал к себе внимание и не выставлял напоказ свое бхакти и гьяну, до конца оставаясь простым и погруженным в сознание Кришны. Он думал, говорил, воспевал и слушал святые имена Шри Шри Радхи-Кришны каждую минуту жизни. А также поместил благодаря своему служению лотосоподобные стопы Господа Кришны в сердца многих преданных по всему миру.

Смерть, так же как старость и болезни, несомненно, в ближайшем будущем настигнет каждого. Но что еще можно пожелать, как не жизнь, посвященную служению Шриле Прабхупаде, и безболезненную смерть?! Очевидно, что Шримати Радхарани и Шрила Прабхупада были очень довольны Их смиренным слугой Кушакратхой прабху. Свое чистое желание достижения высочайшей цели — Голоки Вриндаваны, обители Радхи и Кришны, — он выразил в сотнях незаурядных стихов. И если кто-то и достоин освобождения из материального мира и возвращения обратно к Богу уже в этой жизни, то это Кушакратха прабху.

Материал подготовлен по книге "Святые ИСККОН"

Святые ИСККОН