Кушакратха дас

Погруженный в миссию

Кушакратха всегда был в отличной духовной форме, решительным и целеустремленным. Стих из «Бхагавад-гиты» (2.41) прекрасно описывает его качества: экеха куру нандана — «Идущие этим путем решительны и целеустремленны, и у них одна цель».

Каждую минуту Кушакратха использовал для служения. Он много работал, не тратя время на пустое удовлетворение чувств и мирские отношения. У Кушакратхи не оставалось времени на тесное общение с кем-либо, поэтому у него, как и прежде, близких друзей было немного. Лишь иногда он общался с редкими преданными, такими как Пушкара или Вишока.

Кушакратха был глубоко предан своей работе и нацелен только на нее. Поэтому, когда кто-то из преданных навещал его, им приходилось обдумывать множество философских моментов и вопросов, формулировать их для книги или разбирать какой-нибудь отрывок и его значение. Надо было постоянно поддерживать течение возвышенной философской беседы. Если же уровень разговора понижался, если мысль начинала утекать в какую-нибудь дыру мирских тем, Кушакратха запросто мог сказать: «Что ж, пора вернуться к работе». Он никогда не терял ни минуты.

У Кушакратхи было чувство юмора мальчика-пастушка, а его слова были преисполнены счастьем Вайкунтхи. Иногда, издалека завидев Вишоку на Ватсека-авеню, в квартале, где живут преданные в Лос-Анджелесе, Кушакратха немедленно поднимал руки вверх, подобно Господу Чайтанье, и с ликованием устремлялся к нему. Вишока тоже поднимал руки, и они вместе, крича «Нитай-Гаура!», быстрым шагом направлялись друг к другу. В такие редкие моменты они стояли на дорожке и шутили. Кушакратха смеялся от души (юмор, конечно же, имеет трансцендентную природу). Но уже через несколько минут Кушакратха возвращался к работе. Не имело значения, был ли это день или ночь, он всегда полностью отдавался своему делу.

Когда Кушакратха впервые приехал во Вриндаван, то сразу понял, что там его место. Ему потребовалось лишь пять минут, чтобы осознать это, и он решил перенести свою работу во Вриндаван. Он говорил, что незаметно пробирался в зал для прасада в неурочное время, потому что если там будет толпа, то неизбежно кто-нибудь скажет: «Эй, Куша, как дела?» — и тогда он будет захвачен в плен на двадцать минут праджалпы, или пустых разговоров. Его не волновала пустая болтовня, он любил просто делать свою работу для Кришны.

Кушакратха много писал про вриндаванские игры, и атмосфера Вриндавана была благоприятна для его работы. Однако все же он предпочел вернуться в Лос-Анджелес. Он объяснял, что, поскольку иногда работает сутками, ему нужен свет, а во Вриндаване часто ночью не бывает электричества.

Насколько это было возможно, Кушакратха старался работать при естественном освещении. Частенько он поднимался на крышу храма и работал там при ярком солнечном свете.

Погруженный в миссию перевода духовной литературы предыдущих ачарьев, Кушакратха мог подолгу не есть и не спать.

Иногда он получал прасад очень интересным образом. Готовить он не любил, так как это занимало много времени. В Нью-Двараке он снимал квартиру в районе, где проживало много преданных. Вайшнавы часто собирались у кого-нибудь, чтобы отметить день рождения или еще что-нибудь в этом роде. У Кушакратхи было необыкновенное шестое чувство, которое позволяло ему точно знать, когда будет раздаваться прасад. В подходящий момент он являлся на вечеринку со своей огромной металлической тарелкой, и преданные, конечно же, нагружали ее с горкой. Таким образом он получал прасад, который растягивал и на другой день. А когда в храме был пир, он подходил к раздатчику с огромной чашкой и непринужденно говорил: «Не стесняйся, накладывай». И тому приходилось накладывать полную чашку. Так Кушакратха запасался прасадом на следующий день.