Вишнуджана Свами

Открывая новые храмы

Желая расширить миссию проповеди и одновременно дать шанс подняться некоторым лидерам Движения на еще более высокий духовный уровень, Шрила Прабхупада решил дать посвящение в уклад жизни в отречении четырем старшим ученикам, в числе которых был Вишнуджана. И хотя все четверо кандидатов еще молодые люди, для которых будет непросто удержаться на уровне санньясы, в преданном служении человек ничего не теряет и ни одно его усилие не пропадает даром.

Двадцатого июля 1970 года в Лос-Анджелесе во время первой на Западе публичной церемонии посвящения в санньясу Вишнуджана в возрасте двадцати двух лет получил посвящение в отреченный уклад жизни. Шрила Прабхупада дал ему титул «Свами» и указание открыть десять храмов.

Чтобы исполнить наставление своего духовного учителя, Махараджа сел в обычный рейсовый автобус, направляющийся из Сан-Франциско в Остин, столицу штата Техас, взяв с собой лишь свою данду (посох санньяси), мешочек с четками, пару каратал (музыкальных ручных тарелочек), книгу Прабхупады «Бхагавад-гита как она есть» и одежду, которая была на нем. Так же как Шрила Прабхупада начинал свою проповедь с пения Харе Кришна в парке Томпкинс-сквер в Нью-Йорке, Вишнуджана начал с пения в парке Остина. Его пение, речи и прасад, приготовленный им, были полны преданности такой степени, что это вдохновляло всех, кто соприкасался с ним. Таким образом он смог привлечь много искренних душ в сознание Кришны и вскоре открыл в Остине успешный храм ИСККОН.

Общение с Вишнуджаной Махараджей оставляло глубокий след в сердцах многих людей, и они уже не хотели с ним расставаться. Но, верный обету странствующего монаха и наставлению своего духовного учителя, Вишнуджана Свами постоянно путешествовал, проповедуя сознание Кришны и открывая новые храмы. Одним из любимых и часто цитируемых им был стих из «Шримад-Бха-гаватам» (10.5.25): «Щепки и палки, уносимые речными волнами, не могут долго оставаться вместе. Так и мы, какие бы тесные узы ни связывали нас с друзьями и родными, не можем оставаться вместе. Волны времени и прошлые поступки разлучают нас».

Четвертого апреля 1971 года, чувствуя разлуку с Вишнуджаной Свами и испытывая глубокую благодарность к нему, Шрила Прабхупада написал письмо:

«Мой дорогой сын, Вишнуджана Махараджа, пожалуйста, прими мои благословения. Я получил твое письмо от 25 марта 1971 года и внимательно прочитал его. Из-за большой занятости делами Движения у меня не было времени ответить на твое письмо раньше. Стоит мне только вспомнить, что ты стараешься исполнить мое желание открыть десять новых центров, как это наполняет меня новой жизнью и силой. Пожалуйста, продолжай. Я верю в тебя, потому что Кришна наделил тебя особым талантом к пению Харе Кришна мантры. Когда ты пел в лос-анджелесском храме по утрам или по вечерам, я так наслаждался твоим пением, что мне казалось, я уже на Вайкунтхе. Поэтому я неизменно благодарен тебе за продвижение нашей миссии. Большое тебе спасибо. Вероятнее всего, когда я вернусь в Лос-Анджелес, я позову тебя обратно, просто чтобы послушать твое пение Харе Кришна мантры. Кроме того, я очень хочу увидеть тебя».

В сентябре 1971 года Вишнуджана Свами приехал в Сан-Антонио, где нашел маленькую квартиру, устроив в ней проповеднический центр. Свою проповедь, как обычно, он начал с пения Харе Кришна в парке, а затем в течение всего дня к нему на квартиру шел непрерывный поток людей — просто чтобы поговорить с ним или узнать, что там происходит. Он был подобен магниту. На самом деле ему даже не нужно было выходить на улицу, он уже был местной знаменитостью. Можно было услышать, как здешняя молодежь говорила друг другу: «Эй, ты встречался с этим Вишну Джоном? Пойдем посмотрим на него».

Проповедь Махараджи была интеллектуальна и убедительна, а его качества преданного очень привлекательны, и крошечная квартирка постепенно забивалась новыми преданными. Поскольку в ней жило много людей, иногда среди преданных вспыхивали конфликты. Вишнуджана Свами всегда оставался в стороне от этого. Его присутствие само по себе действовало примиряюще. Указывая новым бхактам на недостаток смирения, он говорил: «Это проблема нашего Движения: мы больше не кланяемся друг другу. Раньше мы всегда кланялись друг другу».

В том же году Вишнуджана Свами записал чудесную молитву, проникнутую духом искреннего смирения: «Кто я и какова моя ценность? Какова ценность того, что я имею? Это ничто. Однако, дорогие Шрила Прабхупада и Господь Кришна, по вашей милости материя может превратиться в дух, поскольку все есть не что иное, как энергия Кришны. Поэтому я молю Вас о беспричинной милости заниматься чистым преданным служением».

Однажды новый преданный спросил у Вишнуджаны Свами что-то об уборке храма. Вишнуджана ответил ему: «Ты всегда должен думать так: „Если я не уберу в храме, тогда Прабхупаде придется приехать и самому это сделать". Мы всегда должны думать таким образом: „Прабхупаде придется приехать и самому это сделать, поскольку он отвечает за этот храм". Поэтому нужно всегда стараться убирать как можно лучше».

Когда Вишнуджана Махараджа организовал новый храм в Хьюстоне, для живущих в нем преданных долгое время оставалось загадкой, как их грязная одежда наутро становилась постиранной. Преданные никак не могли выяснить, кто это делает. Там жило пять человек. Вечером они складывали грязную одежду в корзину для белья, а на следующее утро оно было уже постирано.
Однажды ночью Рохини Кумар проснулся и увидел, что Вишну-джаны Свами нет. Он встал, прокрался к ванной, где увидел Махараджу, который стирал одежду брахмачари. Рохини Кумар был потрясен и вернулся к своему спальнику совершенно ошеломленный. Ночью, когда все спали, Вишнуджана Свами вставал, собирал всю грязную одежду и стирал. Допоздна он повторял джапу, а потом стирал одежду брахмачари.

Вечером Вишнуджана ложился вместе со всеми, как будто собирался спать. Однако, проснувшись среди ночи, его нередко можно было обнаружить в алтарной, где он сидел и играл на фисгармонии, читал или повторял джапу. Днем он тоже никогда не спал. Вишнуджана Свами спал очень мало, и даже во сне Махараджа продолжал проповедовать.

Однажды один юноша, впечатленный его проповедью, приехал из другого города в Сан-Антонио в два часа ночи с желанием присоединиться к преданным. Он даже не помнил точный адрес квартиры, в которой жил Вишнуджана Свами с преданными, но в конце концов нашел ее. И поскольку была глубокая ночь и все спали, он сел у двери в комнату Махараджи, ожидая, когда тот проснется. Он сидел переддверью и слышал, как Махараджа внутри периодически похрапывает и проповедует во сне. Он точно спал, поскольку слышался его храп, но потом вдруг говорил что-то о Кришне. Новоиспеченный бхакта уже достаточно общался с преданными, чтобы понять: происходит нечто весьма необычное — этот преданный проповедует во сне.

Помимо пения Харе Кришна мантры в парках, Вишнуджана Махараджа проводил программы в школах и колледжах. Для него не имело значения, приходил ли один человек или тысяча, он всегда был готов проповедовать. Он был блестящим лектором. Иногда он брал с собой магнитофон и записывал свои лекции, чтобы потом послушать, как он представляет философию. Он слушал очень внимательно, а когда лекция заканчивалась, он нажимал на клавишу «стоп» и восклицал: «Блаженство!». Он не просто слушал свой голос — он слушал, как Прабхупада говорит через него.

Вишнуджану Свами очень любили женщины, однако он держался от них на расстоянии. Он всегда действовал на духовной платформе и говорил с ними только на основе писаний, в сознании Кришны. С женщинами он всегда был вежлив, но очень осторожен.

Путешествуя по Техасу, Вишнуджана Свами как-то получил письмо от Линды, своей бывшей жены. В письме она просила его вернуться к ней и детям, но он уже много раз говорил, что готов взять на себя ответственность за семью, если она присоединится к нему и встанет на духовный путь. В конце концов, долг жены — следовать за мужем, особенно если его жизнь посвящена служению Богу и Его спутникам. Он никогда не интересовался материальными вещами или спокойной жизнью. Теперь слишком поздно. Он дал пожизненный обет безбрачия, который не может нарушить, поэтому он просто молился Кришне, чтобы Он защитил их. Его мягкое сердце переполняло чувство грусти, но все, что он мог сделать, — это просто пожать плечами. Что еще мог сделать для своей бывшей жены монах, давший обет безбрачия?